Сашка Попандупулус нанизывал ворох квитанций на клыки скоросшивателя. Некоторые привыкли сдавать документы переплетчикам, сдабривая тех коробками ассорти или сигаретами, но Сашку это занятие успокаивало. Монотонность такого занятия давала простор Сашкиной фантазии и, зачастую, вместе с накладными и прочими важными бумагами, нанизанными на клык оказывались фантики от вафель или вырезки из порнографических журналов, коими полнился стол бухгалтера из сектора учета нематериальных затрат Попандупулуса А.М, здесь более известного под замысловатым ником Джа.
Вчера у него были две неприятности. В маршрутке его обоссал пудель. Когда Сашка стал выяснять, кто тот пидар, ебаный пудель которого обоссал новые почти джинсы, выяснилось, что пидаром являлся немолодой уже скинхед с хорошо поставленным ударом.
Ну и хули!.. – думал Сашка, остервенело давя на хрюкающий дырокол. – Подумаешь, пидаром обозвал!.. Вон в Беспределе можно толпами нахуй посылать и ничего. Джа стал подумывать, как бы это половчей послать туда Тута или Каутского, чтобы понравиться большеротой чернявой Норке из Тарту.
-Где этот тормозной грек! – услышал Сашка из за перегородки главбуха. Скрипучий старческий голос вывел его из мира грез, как выводят подразгулявшегося купчишку из набитого под завязку трактира.
- Когда уже будут отметки для налоговых вычетов! – верещал главбух голосом Милляра. Понабирали хер знает кого!
- Я того, .. – лепетал Сашка – уже походу три раза звонил вчера..
- Хули вчера! Надо с телефона не слазить.
Джа нехотя подобрал десяток счетов-фактур и направил свои отдохнувшие стопы в районку. По дороге ему отчего то пришли в голову незатейливые стишата:

Сединою кроют годы
Всех начальников моя
Я налоговые льготы
Не оформил нихуя….

-Кто этот пидр, чья ебаная шавка обоссала мои новые почти штаны?
- Извините! – забормотал себе под нос очкастый ботаник с тубусом под мышкой.
- Извините? Епта, такие хуйни смываются не извинениями и прочей, блядь, мочой. Они, блядь, смываются кровью!
Мягкий ботинок «MOTT» привычно опустился на дужки роговых очков. Ботаник хрюкнул и затих на пару минут.

 

Сашка спал. Ему снилось, что он Дельный член союза писателей. Несколько десятков соискателей благоволения привычно отирали длинную приемную, убранную с достаточным, для такого заведения, вкусом. Цепляясь барсетками и телефонами за косяк, в дверь неловко втиснулся молодой человек довольно неприятной внешности. Лиловые сливы вокруг слезящихся глаз красноречиво свидетельствовали о пристрастии просителя к сочинительству.
- Я, с Вашего позволения, хотел бы прочесть несколько своих стихотворных произведений, которые, как мне хотелось бы надеяться, представляются мне наиболее достойными представлению Вашему вниманию для оценки, так сказать, допустимости их отбора из числа, некоторым образом, прочих, представленных к отбору, эээ … для помещения, с Вашей значительной помощью в планируемый Союзом сборник «Отдельная канва».
- Валяйте уже – облегченно выпалил Джа, выползая из под стола, где он на протяжении всего вступления искал упавшую ручку «Мосэнерго» подаренную ему одним из своих влиятельных друзей к рождеству. – Заебался я тут, конечно, уже всех выслушивать. Тему то помните? Память павших….

Соискатель раскрыл внушительных размеров папку и стал декламировать стихи.

Если б ебнуло по дыне
Здоровенным кирпичом
Я б забыл, наверно имя
И не вспомнил нипочем

Ну а если б ебанулась
На затылок глыба льда
То наверное вернулась
Память сразу навсегда…

Сашка, пытался оставаться строгим и надменным, но волна смеха уже накрывала величественный фасад Дельного члена. Дабы не потерять лицо, Сашка опять нырнул под стол. Его спина тряслась и проситель отчего то подумал, что Дельный член мастурбирует под столом, или попросту, дрочит.
- Вы знаете, - начал Джа собравшись, - произведение конечно прелюбопытное, но тематика, мягко сказать…
- Свою, деликатно выражаясь, просьбу я хотел бы, эээ… аргументировать с той долей вескости, которую, эээ … я мог бы в данный момент себе, как бы это выразиться, позволить- выпалил проситель и вывалил ошеломленному Дже на стол ворох стодолларовых банкнот.
В ту же минуту вместе с оглушительным треском и битым стеклом в окна влетели полтора десятка омоновцев.

- Руки, на, за голову, на, всем, на оставаться на, на местах на!

 

Сашка уже не спал. Он лежал в темноте и слушал, как колотится его сердце. Ему приснился страшный сон про то, как он попал в тюрьму.
Эх! Все равно не уснуть.
Привычно закрутив роскошную кочергу, Попандупулус вышел в подъезд.
Не надо бы нарна, в подъезде – подумал он, достав спичку – Попасут. Духан такой, что до девятого этажа дойдет.

Самокрутка весело потрескивала, высвечивая носатое Сашкино лицо, избитое оспинами и давно не бритое. Однажды он так же стоял на автобусной остановке и за ним приехал Бог. Сашка не любил всю эту хуйню с потусторонними силами, и увидев Бога стал истово креститься и плевать через плечо.
- Что же это ты, Попандупулус, плюешься и крестишься, увидев меня? – спросил Бог у Сашки. – Как будто нечисть какую увидел гы-гы-гы! Вот вижу тебя, дай, думаю, подберу.
- Я рейсовый жду,- замямлил Джа – мне еще коржей на бисквит купить надо. И вообще я деньги дома забыл.
- Там куда мы поедем, деньги не нужны. Там песдато.
- Чего ж там песдатого? – кисло усмехнулся Сашка и попятился назад.

 

Некоторые люди, даже произнеся небольшой тост, осмотрительно оглядываются, прежде чем сесть на место. Вероятность того, что стула на месте не окажется, достаточно высока. Джа не отличался осмотрительностью. Вот и теперь, попятившись, он не ощутил под ногами привычной опоры.
Если бы в этот момент какой-нибудь прохожий шел мимо остановки с сотовым телефоном в руке, он бы увидел, что в открытую крышку люка упал молодой грек. Может быть прохожий даже не остановился бы. Он бы сказал трубке – да хуйня, ничего не случилось, просто в колодец упал грек. И пошел бы дальше по своим делам.
Сашка Попандупулус проваливался в бездну уже давно. Вниз спиной. Он смотрел вперед и видел закручивающуюся спираль.
- Похоже на гипнодиск – подумал он. Джа видел гипнодиск в 8 классе, когда мама водила его к психотерапевту, вылечивающему от наркозависимости. Тогда Сашка впервые притворился. Он говорил доктору, что видит на листочках бумаги разорванные тела, немецкие каски и кровищу. На самом деле на листочках была нарисована самая настоящая ХУЙНЯ.
- Полная ХУЙНЯ! – думал Джа, проваливаясь в бездну.

 

Хмурый доктор сел на краешек кровати, оттянул Сашкино веко пальцем и посветил в глаз маленьким фонариком. Сашка лежал бледный, неподвижный и чему-то улыбался. Из заострившегося носа то выползала, то втягивалась опять большая сопля. Доктор ловко выхватил соплю из Сашкиного носа и растер ее пальцами.
- Двадцать кубиков этова… ну как ево, йопт. Похуй, короче! – сказал доктор медсестре и что-то записал в блокнот.
- Вам курей покупать? – равнодушно буркнула сестра и не дожидаясь ответа поковыляла прочь.

Движение гипнодиска замедлилось и он обратился в далекую светлую точку на фоне черного звездного неба.
- Песдец, йопт! – сказал невесть откуда взявшийся херувим. – Приехали.
- Куда приехали? – вяло поинтересовался уже подзаебавшийся лететь Джа.
В принципе, Сашка был доволен тем, что падение закончилось так не больно. Он ожидал гулкого удара черепом о какую-нибудь чугунную задвижку или скоб-трап. Вместо этого он висел вместе с херувимом, на котором не было трусов, над плотными кучевыми облаками.
- Надо же! – думал Джа, - совсем уже взрослый херувим а без трусов. – Наверное где то рядом баня.

 

Сашка Попандупулус решил вести дневник. Он достал толстую тетрадь в красивой обложке и написал – «Дневник». Потом засопел и стал раскрашивать буквы ручкой. Получалось красиво.

11. 06. 2004 г. «Сегодня Ира обозвала меня лохом и размазней за то, что я не отказал Шишкину и дал до вечера 70 рублей. Сказала, что Шишкин мне деньги не отдаст, потому что он никому не отдает. Я и сам так подумал, но Шишкин очень настойчивый, и все равно бы не отстал. Когда в отделе раздавали канцелярские принадлежности, мне досталась гелевая ручка и замазка. Зачем раздают замазку, если все равно нельзя ничего исправить? Да, нужно обязательно доказать Ирине что я не размазня. Завтра пойду и за….»

На этом месте у Сашки кончились чернила. Без них вести дневник было нехуем. Он вздохнул и спрятал дневник в диван.